Дежурное: «Потанцуем? Не против? – Конечно» - сливаемся в танце. Моментально ощущаю электрическое покалывание в члене и через секунду уже знаю ответ. Будет много ебли в течение примерно полугода (точнее определять еще не научился), но почему-то не сегодня и не завтра. Это расходилось с моими планами. Танцуем, общаемся, глаза оценивают внешние данные объекта, руки проверят наличие дополнительных параметров. Хрупкая миниатюрная, компактные попка и сисечки, зовут – Татьяна. Немного не в моем вкусе фигура, но я тону в ее огромных серых глазах. Она чувствует это, и следующий час мы не отходим друг от друга.

Затем Таня слегка ошарашила. Оказывается она на 4 года старше, чем я. Охуеть, больше восемнадцати ей ни за что не дашь! Еще немного потанцевали, успели даже поцеловаться. Потом полночи провели вдвоем у костра. Я пытался развлечь ее байками из своей веселой жизни. Изо всех сил старался держаться, ниибацо, опытным тертым жизнью мачо. Рассказал, например, как в подъезде с пацанами пили чистый спирт, не запивая, и что-то в этом же духе. «А ты, Таня, пила когда-нибудь спирт?» - снисходительно так спрашиваю. «Да, первый раз попробовала, когда на Эльбрус ходили» - просто ответила она. Это был не децкий удар по моему самолюбию. Я, бля, втираю какую-то лабуду, как уебан последний, а она, оказывается, и на Тянь-Шане бывала и на Кавказе, блять, и где-то в Заполярье, и еще дохуя где, со своим турклубом. Бывалая вобщем.

Как и предвидел мой член, траха не было… так, попытался для приличия затащить ее в палатку. Танюша, девочка приличная, не согласилась. Ну, ничо, ничо, придет время, засажу тебе, милая, по самое не балуйся! Успокоенный таким прогнозом я отправился спать…

На верхней полке протяжно и жалобно перданул Михалыч. По вагону поплыла ядреная запашина.
- Пиздец, Михалыч… С мысли сбил, - Олег покосился наверх. – Так на чем я там остановился?
- Как ты эту, Таню свою, не смог отжарить, - подсказал Димон.
- Ну, ты… выбирай выражения, студент! У нас же любовь с ней была, эротический роман, бля.
- Да ладно те, я ж твоими словами выражаюсь, - отмахнулся Димон. – Чо там дальше-то, пиписка правду предсказала?
- А то! Работает безотказно! Я в первый раз почувствовал это еще, блять, в садике. Никак понять не мог, что это когда с девчонкой одной играем, у меня по члену холодок пробегает, и картинки странные перед глазами мельтешат. Пару секунд буквально, потом все проходит. Это потом уже, лет через десять, мы почти случайно оказались с ней в одной койке. Ну это другая уже история… Тогда-то у меня и начали появляться какие-то догадки. Со временем, с опытом, ггыгыыы… все прояснилось. Я научился довольно точно видеть заранее ход будущей ебли. Когда, как часто, даже каким способом! Это было очень прикольно.
- Нихуясе, - пробормотал Димон, открывая очередное пиво.
- Мне открой тоже… ага… - Олег надолго присосался к бутылке. – Кароче, пиздато мне живецца с таким помощником. Никому не понять…
- Так что там дальше-то было? – перебил Димон.
- А хуле, стали встречаться, через неделю уже трахались, как суслики, у нее дома…

…

- Ты это когда-нибудь делала?
- Да как тебе сказать… - протянула Таня, откинув с лица непослушный рыжий локон.
- Да ладно, я так спросил. Ты не отвлекайся… о-о-о… давай, давай… - ее макушка двигалась все быстрее и быстрее.

Таня оказалась чрезвычайно одаренна в сексе. Такой ебабельной женщины у меня еще не было. Ее никогда не надо было уговаривать – чаще она сама проявляла инициативу. У меня были каникулы, у Тани отпуск, и мы целые дни предавались разврату, запершись в ее комнате. Выходили редко, в основном, когда мне хотелось жрать. Танина мама, суровая немногословная женщина, всегда плотно меня кормила. Особенно охуенно у нее удавались рассольничек и котлетки. В общем, не жизнь, а сплошная лафа. Домой я уходил только под вечер, натрахавшись, сытый и довольный. Но была одна мелочь… впрочем, блять, кому мелочь, а по мне так Очень Важная Проблема.
Таня не умела сосать. То есть она, конечно, была не против ебли в рот, но лучше б никогда этого не делала, ей богу!

Проклятый синдром зубов! Поначалу я терпел, как партизан. В следующий раз мягко намекнул, что член, бля – это не жвачка, и нехуй его грызть, как сахарную косточку. Вроде поняла, стала стараться распахивать ротик до немыслимых пределов, но до совершенства было ой как далеко!

- Молодец, ведь можешь, когда захочешь. – Оргазм приближался грозно и неотвратимо, как сессия в ПТУ. Таня трудилась уже минут 20, не прерываясь. Обычно она постоянно отвлекалась, разминая челюсти и скулы, блять, но сейчас била все свои рекорды по продолжительности удержания в зубастом рту моего хуя. Видно было, что Танечка умаялась, голова качалась все медленнее, проворная ладошка, напротив, ускорила прокачку моего обслюнявленного ствола. Я сидел тихо, а то стоит чуть застонать или шумно вздохнуть, как эта хитрая бестия тут же прерывалась, и моя драгоценная сперма извергалась под заурядную ручную дрочку. А это, сам понимаешь, совсем другой коленкор. Подрочить я и сам могу, гораздо лучше. Все, момент настал. Я уже приготовился попотчевать Танечку несколькими глотками своего угощения, когда острый девичий резец зацепил крайнюю плоть и царапнул головку. От неожиданности я заорал и, отпрыгнув назад, ударился об стеллаж, с которого посыпалась разная тяжелая и не очень хуйня.

- Ой, Олежек, прости, прости! – засуетилась она. – Я что, опять зубами задела?
- Ладно, проехали… - отвечаю, а сам обещаю себе отныне, держать мою драгоценность подальше от этих страшных челюстей.

Подхватив больно ебнувший меня по тыкве тяжеленный фотоальбом, я завалился на диван. Злость моментально исчезла, меня вдруг заинтересовало содержимое альбома.

- Что ты мне раньше эти фотки не показывала? – спрашиваю. Таня между тем пристраивалась сверху, обволакивая мой пострадавший орган сочной вагиной. Все правильно, пусть искупает вину, думаю, листая страницы.
- А не знаю, ты же у меня другим озабочен, - отвечает, не переставая, впрочем, работу бедрами. – Он на полке все время стоял, смотри - не хочу.

Со страниц альбома на меня глядел совершенно чужой, суровый и прекрасный мир. Панорамы грозных хребтов, сияющие ледники, люди в яркой одежде, обвешенные альпинистскими железяками (ничуть не похожие на свору с турслета - кузмичей в брезентовых ветровках), штурмуют горные кручи, кругом веревки, ледорубы.… На некоторых фотографиях я узнавал свою Татьяну. Вот она стоит на какой-то вершине улыбается в 32 зуба – по ним-то, бля, я и узнаю ее – верхнюю часть лица скрывают огромные солнцезащитные очки. А вот Таня болтается на веревке (ахуеть!), очень далеко внизу сквозь клочья облаков зеленеют долины. И, кароче, весь альбом в таком вот духе.

- А это ты где?
- Этоо… на… ТяаааньШане… ооооОоо… - выдыхает Таня, кончая по второму разу. Я почувствовал себя девственником, узнавшим, что его первую и единственную любовь до него уже кто-то имел, и не раз, и не два. Дело в том, что она ничуть не походила на «геологинь-каэспэшниц-походниц» (с), обычная