Если б ты была Наташкой, я влюбился бы в тебя
Жаль, что носишь ты фуражку, и зовут тебя – Илья
И по этой злой причине на меня ты не серчай,
Получай свои маслины: две по кушу, три на чай…
Народная

Сразу скажу: в принципе можно. Если милиционер оснащен песдой – отчего же нет? На безбабье и мусор баба, опять же экшн: закатываешь форменную юбку, целишься между наручниками и кобурой, приятно скрипит портупея… Но если альтернатива все же есть – лучше выбрать какую-нибудь развеселую врачиху, или там стюардессу. Ща поделюсь опытом…

…Тогда она меня отмазала. Ничего особенного я не сотворил: ну, нажрался, ну, попал кому-то из пешеходов кирпичом в еблет, еще витрину разбил – это когда меня уже вязать приехали. Хуево то, что у меня условка еще не кончилась. По совокупности двушкой могли осчастливить вполне.

Ее назначили мне дознавателем. Она заканчивала Высшую школу мусоров: первая самостоятельная практика в ОВД, новенькие погоны летёхи, пистолет и вся хуйня. Как выяснилось, мы родились и росли в одном дворе. Я ее, пиздючку, конечно, не помнил – на 7 лет старше был. А она меня помнила, и даже некогда восхищалась мной, как я кошку из рогатки бил без промаха: с 15-ти метров гайкой в глаз. Ну, и по старой памяти закрыла мое дело.

Деваха она была в высшей степени манящая. Совершенный тип татарской красоты: высокие скулы, большие серые, чуть раскосые глаза, богатые волосы… Внешне похожа на Земфиру, но мягче, тоньше, стройнее. На канале РТР похожая ведущая есть – тоже, кажись, в криминальных новостях.
На следующий день я пригласил ее в гости. Еще через день она ко мне переехала – благо, я жил рядом с мусарней, так ей на службу ходить близко. Еще через день я ее поимел. Это оказалось неожиданно легко.

Но боже, какое это было разочарование! Наверное, то же самое чувствовал Пигмалион, когда впервые присунул своей Галатее. Совершенное, нежное, душистое тело, но – как в мрамор, йопт! В подогретый мрамор, а хуле толку? До сих пор не знаю, о чем она думала в процессе ебки – о внеочередном звании? О мерах поддержания правопорядка? Я думал, это пройдет, кантовал ее так и эдак, изощрялся как умел, но мрамор оставался мрамором.

Сильно заебывали рация и пистолет, которые всегда ночевали под подушкой. Пистолета я боялся: вдруг нахуй выстрелит? А рация, всегда включенная на дежурной волне, любила в четвертом часу ночи пиздануть хриплым голосом че-нибудь типа: «Пятый, пятый, я десятый! На улице Исаковского обнаружен труп девушки небесной красоты! Выезжаем, в рот ей все подряд…» Вот тут мусарка возбуждалась штапесдец! Сорок секунд на сборы, хлопок дверью, а я оставался в той позе, в которой застал меня вызов, и до утра задумчиво наматывал на палец кончик предательски пустого презерватива.

В течение месяца половина ОВД переехала ко мне. Разумеется, в этом были и свои плюсы. Когда посреди ночи «Терминатор-2» на всю громкость крошил пиндосских мусоров, а в окно со свистом уносилась стеклотара, приходили соседи и говорили: мы пожалуемся на тебя в милицию! Тогда я приоткрывал дверь пошире и говорил: выбирайте, йопт! Как правило, к рассмотрению общественности предлагались: капитан, выдавший креста поперек коридора, и парочка заблеванных сержантов. Вопрос снимался на раз.

Бывала и экзотика. Приятно, возвращаясь домой, обнаружить привязанную к подоконнику (я жил на первом этаже) парочку лошадей в серых попонах со звездами. Коллеги из конного патруля завернули на огонек, хуле…
Родители воспитали меня строго: хороший мусор – мертвый мусор, и от сложившейся ситуации меня порядком ломало. Отношение мое к мусарне простое: ты выбрал себе быть собакой среди нас, овец? Получил право нас пасти, гонять, грызть – не потому, что ты мудрее или сильнее, а потому, что тебе выдали казенную шкуру овчарки? Тебе это в кайф: быть выше других? Что ж, благо тебе. Но тогда не жалуйся, когда в оконцовке придет серый волчара и вспорет тебе бочину. За все надо платить.

Даже невероятная социальная защищенность (весь наркотический конфискат с района стекался в мою хату, и до песды) не могла компенсировать угрызений совести. Но Пигмалион не терял надежды расшевелить свою Галатею. До того самого дня, пока мы не выехали на задержание.

Было так. Выдался спокойный вечерок пятницы, ко мне приехал на «Газели» мой хороший кенток Славка, а псов в дома, на счастье, не было ни одного. Вскоре вернулась и мусарка, мы попили чайку, и стало так хорошо, что хоть за город езжай – шашлыки, купаться. Тут она и предложила: а поехали, правда, заодно и дело доброе сделаем. Мы тут одного пидора под подписку выпустили, а он скрылся. Но уже установили: на даче прячется. Так вот вы его, мальчики, скрутите, в Москву привезем и закроем как положено. И я дело закрою, начальство похвалит. А я вам – поляну и все такое…

Перспектива поработать мусорами и задержать самого настоящего преступника нас отчего-то вдохновила. Подорвались, мотнули 50 кэме по Каширской трассе – и действительно, взяли злодея в логове, тепленьким. Он даже и сопротивления не оказал – щупленький такой парнишка, годов восемнадцати. Преступник он был вот какой: с кораблем травы попался. Отпустили его, чтоб кентов сдавал, а он отлынивал, на даче зашкерился. Ну хуле, все ясно: пассажир созрел для тюрьмы.
…В кунге «Газели», куда мы злодея закинули, ни лавок, ни хуявок не было – одни железные стены. Было слышно, как на поворотах и кочках его, костлявого, там кидает. А я сидел спереди, в мягком кресле, и думал: что ж я, ублюдок этакий, сделал только что? На что своего кента подписал? Как нам теперь отмываться? И главное – как мне быть дальше со своей телкой, которая вон сидит до укакашки довольная, и в следующем году, если ей ничто не помешает, получит красный диплом овчарки с отличием?
- Славка, - говорю, - будет заправка – тормозни. Водички купим, да и отлить не мешает…
Остановились, стучу этому в кунг: посцать желаешь? Желает. Отперли дверь, отвел я его в лесополосу за АЗС и спрашиваю:
- Если я тебя сейчас отпущу – хватит у тебя пороха съебаться как следует?
- Братка, - грит, - только отпусти! Через сутки в Вологде буду, у меня там бабка. Ну, во всероссийский розыск кто меня объявит? В тюрьму не хочу…
- Уёбен зе битте, - грю, - и попутного тебе ветра…
Въебал он – все кроты из нор нахуй повставали. Вернулся я пустой, у мусарки глаза как плошки, не бачут ни трошки: где задержанный?!
- Слушай, - грю, - я тебя люблю. Более того, я тебе многим обязан. Со мной – делай что хочешь. А псом работать не могу и не буду, прости…

Не простила. Хуево расстались: честь мундира и вся ботва… Она красной книжечкой тормознула какого-то крестьянина и уехала, а я сижу, будто в гавне извалялся. Что у них за организация такая волшебная? По-хорошему с ними общаешься – чувствуешь себя в гавне, по-плохому – тем более в гавне. Если общаешься в принципе – то будешь в гавне палюбе…
Славка меня легонько кулаком по печени ебнул: молодец, мол, все красиво сделал. Но мне мрачно один хуй. Тогда он говорит:
- Поехали, я тебя к медсестрам знакомым отвезу. Они за честь мундира не парятся.