надо сказать. И даже, может быть, вобще бы все понял, но тут случилось ему покурить какой-то хитрой травы, которая его во времени назад развернула.

А как это, "во времени назад развернула"? Ну, это трудно объяснить, я тут в технические подробности не вполне врубаюсь, но типа того, что начал он жить наоборот. То есть, будущее стало для него как прошлое, а прошлое как будущее. Вот он, короче свое дело открыл - и стал помощником садовника; а потом в Голландию приехал, и оказался во Франции; а потом во Францию приехал и оказался в Африке, а там Гоша-комсомолец со своими дурацкими вопросами. А Михалыч говорит: Гоша, обломайся! Не твое собачье дело, откуда у меня машина и дом!

Ну, Гоша аж в лице изменился. Говорит: смотри, Михалыч, с огнем играешь... А Михалыч ему на это: дурак ты, Гоша, хоть и коммунист, и срать я хотел на твои угрозы. Все равно ты мне ничего не сделаешь.

И точно: через некоторое время Гоша в Африку приехал, и не стало его в Африке. А потом старый консул с Африки уехал и начал в Африке работать, и все по-старому пошло, по-хорошему пошло. А потом и Михалыч в Африку приехал и оказался в СССР, закончил университет и стал на пятом курсе учиться, а потом на четвертом, и вот на третьем курсе вернулся он из Франции и стал во Франции стажировку проходить. А там опять Гоша со своими наездами и комсомольскими собраниями. Все студенты его боятся, один Михалыч живет как хочет, на собрания не ходит, а на Гошины загоны отвечает вполне адекватно: Гоша, обломайся! Что ты, в натуре, сам не живешь и другим не даешь? Совсем глупый, что ли?

А Гоша ему каждый раз говорит: ну, смотри, Михалыч, -- я ведь доложу куда следует, и тебя после этого не то что в загранку уже не выпустят, а даже в Москву не впустят. А Михалыч ему отвечает: никуда ты не доложишь, потому что тебя же первого за это и вы. И будешь ты потом всю жизнь в Урюпинске негритянские землячества курировать.

В этом месте Гоша слегка бледнеет и говорит: ладно, Михалыч, считай, что ты победил. Только очень тебя прошу: веди себя потише, не подрывай мой авторитет. Мы же с тобой друзья, ага? А Михалыч ему по-разному отвечает, в зависимости от настроения, но, между прочим, ни разу ему не нахамил, хотя и знал, что за это ему ничего не будет. Потому что Михалыч, как я уже говорил, был правильный мужик, и с понятиями.

Вот. А дальше все нормально пошло: приехал Михалыч во Францию, и снова стал в Харьковском университете учиться; а потом пошел на дембель и снова стал в армии служить. А там на точке Гоша и все дела. Михалыч его сразу построил, а он на другой день опять то же самое. Михалыч его опять построил, а он на третий день опять то же самое. Тут уже заломало Михалыча каждый раз Гошу строить, и понял он, что надо его построить раз и навсегда. Построил он его, короче, в последний раз, и говорит: а теперь давай покурим. Ну, Гоша как не отнекивался, а пришлось ему покурить. И удолбил его Михалыч тем самым голландским гибридом, от которого заначка у него всегда хранилась.

Покурили они нормально, и стало время для них как пространство: куда хочешь иди, и везде хорошо. Тут Гоша и говорит: вот это да! А Михалыч говорит: ну, что, Гоша? Куда теперь двинемся - вперед, назад, или в сторону куда-нибудь? А Гоша говорит: а давай знаешь что? Давай туда двинемся, где такая трава имеется. А Михалыч говорит: ээ, Гоша, не маньячь! До такой травы нам не меньше тридцати лет шагать! А Гоша говорит: ну и пусть! Все равно пойдем; а по дороге чем-нибудь другим догонимся, чтобы не скучно было.

И пошли они в сторону двухтысячного года, который тогда еще и на горизонте не маячил, но они уже знали, что он все-таки будет, и там будет много всего прикольного, даже кроме голландских гибридов. И шли они дружно, между собой не цапались, и по дороге всякую траву курили и о всяких занятных вещах беседовали, которые были, и есть, и будут, или даже не будет их никогда, но все равно приятно за них побеседовать с хорошим другом да под хорошую траву, или даже под не очень хорошую - но все равно приятно! Приятно, черт возьми!

Дмитрий Гайдук
rastaman.tales.ru