При плохих картах он говорит “Пас”, то есть от прикупа отказывается.
Из правил игры в преферанс

- Ну, пусти, ну что ты привязался! - хныкала Софья Александровна, утратив былую уверенность в себе.

Она была привязана за кисти рук и лодыжки ног к огромному трехстворчатому шкафу и в таком виде очень напоминала распятого Христа. Гы-ы-ы-ы-ы-ы-ы….

Вдоль шкафа, как тигр в клетке, носился огромными шагами Парсонс. Он по-прежнему был в зеленом плаще, кроме которого на нем не было ничего. Он обдумывал способ казни неверной супруги. А от шкафа уже доносились непонятные попискивания вперемешку с ругательствами. Соня совсем сникла и видела, что пощады ждать ниоткуда. Ей стало страшно. Она уже поняла, что ИСААК ВСЕ ЗНАЕТ!

Исаак Антипович и в самом деле был страшен до неузнаваемости. Хотя знал далеко не все. Практически ничего. Знать ВСЕ женские тайны – мыслимое ли это дело? Но Парсонс был уверен в обратном. Типа, знаю, мол, и все тут. Дурилка!

Полностью отдавшись животным инстинктам, он получал чуть ли не физическое удовлетворение от унижения неверной супруги. Участь бедной Сони была практически решена, оставалось лишь избрать такой способ, который дал бы супруге представление хотя бы о малой доле того, что досталось Исааку.

Наиболее заманчивой представлялась мысль выбросить изменницу из окна вместе со шкафом. Исаак даже попытался отодвинуть махину от стены, но добился лишь того, что две резных ножки мягко хрустнули и тихо отвалились. В шкафу что-то глухо упало и он осел на один бок. Парсонс замер в изумлении и сказал вслух негромко, почти шепотом:

- Семьсот тридцать четыре рубля восемьдесят шесть копеек!

Это была розничная цена шкафа из карельской березы, уплаченная самолично Исааком Антиповичем в мебельном магазине наличными деньгами.

Это был очень сильный удар. В другое время владелец шкафа сразу же лишился рассудка, но сейчас он был не тем, что прежде. Исаак молодцевато потянулся и попытался затянуть несуществующий ремень на голом животе. Не найдя его, он очень огорчился, но долго раздумывать не стал.

Исаак сорвал с карниза тюлевую занавеску и, лихо оторвав от нее длинную полосу, завязал ее на пупе двойным узлом. Теперь все было вроде бы в порядке.

Внезапно остановив свой безумный бег по комнате, Исаак вдруг очень спокойно подошел к привязанной и совсем уже сникшей жене и ласково спросил ее:

- Дорогая, а что если засунуть тебе в жопу палочку дрожжей?!

Галиматья! Ей богу, галиматья! Какие, на хуй, дрожжи?! Хуйня, бля….

Софья Александровна с ужасом наблюдала и слушала. Ей было совсем не смешно, не радовала ее такая перспектива. Ни хуя не радовала. В ее голове лихорадочно созревали планы освобождения. Но все они сразу же отпадали. Исаак был начеку, Исаак был неподкупен, он не реагировал ни на что и следил за ней зорким всевидящим оком.

Он направился к двери и попытался ее открыть, но она не поддавалась. Вообще-то она открывалась, но в другую сторону. Исаак ничего не помнил, он был в своей квартире, как в первый раз, он рвал дверь на себя изо всех сил. Затем последовал короткий разбег и мощный удар обеими ногами в дверную ручку.

Дверь вместе с замком и частью косяка вылетела в коридор и, пробив стенной шкаф для одежды, застряла в нем, перегородив коридор.

Исаак никогда не занимался карате и даже просто физзарядкой, поэтому он не сумел приземлиться хотя бы на одну ногу и, зависнув на долю секунды в воздухе, рухнул на пол совершенно горизонтально, всем телом.

В квартире все содрогнулось. Но Исаак был тверд, как сталь, и, пролежав в отключке каких-нибудь сорок пять - сорок шесть минут, бодро вскочил и крикнул жене:

- Подожди, дорогая, я на кухню, за дрожжами!

А-а-а-а-а-а-а-а-а! Какая хуйня!!!!!

На кухне дрожжей не оказалось. В туалете тоже. Не было их даже в ящике для обуви.

Парсонс немного смутился и поскреб в затылке, но сегодня он был в ударе, решения приходили к нему мгновенно. Одно нелепее другого.

Он рывком отворил дверь в ванную комнату, заткнул сливное отверстие пробкой и включил одну горячую воду, накрепко закрутив кран с холодной и даже замотал его изолентой, оказавшейся почему-то в стаканчике с зубными щетками. Одним прыжком он очутился в туалете, схватил десять пачек стирального порошка и зубами стал рвать их на части.

Вскоре вся комната с самодельным эшафотом и коридор были усеяны обрывками туалетной бумаги, гигиеническими салфетками и стиральным порошком “Лотос”. Ванна потихоньку наполнялась клокочущим кипятком.

Внезапно Исааку подумалось, что хорошо бы запустить в эту ванну каких-нибудь аквариумных рыбок. Тогда все было бы как в каком-то высокогорном озере, где рыбы живут при температуре воды около шестидесяти градусов. Исааку почему-то казалось, что об этом рассказывали в “Клубе путешественников”. Он прокричал, стараясь перекрыть шум воды:

- А чем у нас хуже. Пусть и у нас рыбки... это самое... вот!

Недоуменно выглянув в коридор, как будто ожидая чьей-то похвалы и не услышав ее, Парсонс обиженно протянул:

- Ну, сволочи. Ну, га - а - а - ды. Ну и хер с вами.

Ебанулся, короче.

Но нужно было торопиться. Ванна была заполнена уже на три четверти, а Исааку срочно нужно купить две палочки дрожжей и стрелой мчаться на Кондратьевский рынок. Это было ближайшее от его дома место, где можно было купить рыбок прямо с аквариумом. Исаак ринулся в комнату, прихватив по пути швабру.

Секундочку!

А на фига он вообще стал наполнять ванну?

Никому это неведомо. Да и самому Исааку скорее всего тоже. Тайна сия великая есть.

Подбежав к секретеру, он как рычагом, опрокинул его на пол. Порывшись в рассыпавшихся бумагах, Парсонс с торжеством выудил две сберегательные книжки на свое имя, быстренько проверил записи и успокоился - все в порядке, запросто хватит и на рыбок, и на дрожжи.

Это его радовало.

Парсонс выбежал в коридор, заглянул по пути в ванну - вода весело шипела и булькала у самой кромки - открыл дверь и ринулся вниз по лестнице.

Добежав до третьего этажа, он внезапно вспомнил о своем первом и, может быть, последнем прыжке на балконе чужой квартиры. Парсонса страстно потянуло совершить еще что-нибудь этакое разухабистое, каскадерское. Он забыл о том, куда и зачем бежал, все его мысли сосредоточились на трюке.

Исаак Антипович открыл окно на лестничной площадке, выглянул, убедился, что высота для подвига вполне приличная, затянул потуже тюлевый ремешок на животе и полез в окно.

Выбравшись наполовину, он сел на краю, свесил вниз ноги и стал примериваться, куда бы прыгнуть, чтобы было и опасно, и в то же время достаточно безопасно. Выбрав место посуше и, на его взгляд, помягче, Исаак зажмурил глаза, вслепую застегнул на все пуговицы плащ, резко выдохнул воздух и с криком «А, поебать!!!» прыгнул вниз.

Земля встретила воздухоплавателя неласково. От жесткого удара у нашего героя сразу отнялась правая нога и левое полушарие головного мозга. Функционировавшее правое полушарие не в состоянии было обеспечить нормальную жизнедеятельность организма,