Стать человеком - это значит с веселым смехом убежать из рая, натянуть нос Господу Богу. Э.Арсан ”Эммануэль”

Утром накануне дня выписки Исаак проснулся с острым желанием послать кого-нибудь на хуй.

Не повезло Кларе. Парсонс с удовольствием ее на хуй и послал. Стало легче. Тем более, что он давно уже хотел это сделать. Такая маленькая радость, как совпадение желаемого и возможного прибавила ему немножко жизненных сил.

Цинизм, как спасательный круг, в который уже раз спасал Исаака от беспросветной серости. Как уже понял читатель, Парсонс был в общем-то добрым человеком. Чутким, отзывчивым, любезным и обаятельным. Немного чудак. Но это его не портило, а наоборот - добавляло ореол таинственности. А его сарказм был своего рода панцирем, который не позволял окружающей грубости поранить его тонкую поэтическую душу.

Только один раз Исаак позволил себе расслабиться, немного приоткрыл свой панцирь - раковину, и тотчас же получил удар. Как боксер, который слишком увлекается в атаке и открывается противнику. А противник ему - хуяк в рыло! И нокаут, бля.

- Какой же я добрый человек! - сам с собой разговаривал Парсонс. - Не дотерпел две недели. А могло быть все просто чудесно! Впрочем, и так все будет чудесно! Нисколько в этом не сомневаюсь. Но больше никаких расслаблений! Ебись оно всё в рот!

Весь день он готовился к завтрашней выписке. И между делом посылал на хуй всех, кто заходил к нему в палату. Посылал всех на хуй в грубой форме. Типа а пошли вы все на хуй, скоты!!! Надоели! Хватит уже прикидываться. И так уже прикидывался слишком долго. И с каждым новым посланным Парсонс обретал былую уверенность и спокойствие.

К вечеру поток посетителей прекратился. Количество желающих попрощаться с Исааком перед его выпиской резко поубавилось, так как по дурдому пошли слухи о том, что он находится в дурном состоянии духа. Рехнулся от радости.

А Парсонс наоборот - к вечеру его настроение заметно улучшилось. Он уже подготовился к завтрашнему событию и сейчас занимался тем, что с помощью силы мысли пытался ускорить ход времени.

Вдруг в дверь осторожно постучали.

Было довольно поздно и Парсонс уже было собирался спать. “Кто это может быть?” - сонно подумал Исаак и поплелся открывать дверь с тайной надеждой послать еще кого-нибудь.

Исаак открыл дверь и сон его мгновенно прошел.

На пороге стояла Анжела. Охуеть.

Вид у нее был такой убитый, что Исаак решил ничего не спрашивать. Он жестом пригласил ее войти.

- Я ушла от мужа, - сказала Анжела проходя в палату. Совершенно спокойно.

- Поздравляю, - сказал Исаак скорее вопросительно, чем утвердительно. Тоже очень спокойно.

- Только ты очень-то не радуйся. От мужа-то я ушла, но это не значит, что я ушла к тебе. Можно переночевать?

Умница! Потрясающая женщина! И вопросы ставит правильно, сука.

- Я не радуюсь. Ночуй, - ответил Исаак и широко зевнул.

Таких “уходов от мужа” Исаак наблюдал раз двадцать. Он даже хотел однажды нарисовать серию картин под общим названием “Уход Анжелы от мужа”, а под каждой картиной написать причину ухода:

1. Уход от мужа из-за того, что тот не купил ей зимнее пальто.

2. Уход от мужа из-за его позднего возвращения домой.

3. Уход от мужа из-за того, что он мудак и так далее.

Завершать эту серию должно было монументальное полотно под неизвестным пока номером под названием “Уход от мужа навсегда”.

Жаль, что Парсонс не умел рисовать. Пропала такая идея! А и хуй с ней.

Анжела уединилась в ванную комнату, видимо, для принятия душа.. В это время Парсонс сменил постельное белье.

Анжела вышла из ванной, разделась и спокойненько улеглась в его постель. Но вместо того, чтобы сказать хотя бы “Спокойной ночи!”, она заявила:

- Только, пожалуйста, не приставай ко мне со своими нежностями! У меня болит голова, я ужасно устала и я очень хочу спать.

- Упаси Боже! - Исаак сделал круглые глаза. - Спокойной ночи! - погасил свет и вышел из палаты.

Побродив бесцельно по коридорам психушки, через полчаса он вернулся. Включил свет и подошел к кровати.

Анжела спала. Судя по ровному дыханию, глубоким сном. Ей снилось что-то приятное, потому что она улыбалась во сне. Может быть, ей снова снился олень. А может быть - стадо сайгаков.

Исаак некоторое время полюбовался спящей Анжелой, осторожно стянул с нее одеяло. Потом еще немного полюбовался - она спала в одних трусиках. Грустно вздохнул и снял трусики.

Только вы не подумайте ничего плохого. Просто Исаак вспомнил про фотоаппарат, который ему подарила администрация больницы и который сейчас лежал в его тумбочке.

Фотоаппарат……

Он аккуратно вытащил из тумбочки аппарат, снова вздохнул, и стал быстро снимать Анжелу с разных точек. Хорошо, что аппарат не нужно было настраивать (он действовал автоматически), вспышка тоже работала исправно, и он управился за несколько минут, отсняв всю кассету.

Потом бережно и очень аккуратно надел на Анжелу трусики и осторожно укрыл ее одеялом. Каков кремень!

Она ничего не почувствовала. Даже не шевельнулась. Исаак, задумчиво глядя на спящую гостью, вытащил кассету из аппарата и спрятал ее в карман. Что делать с пленкой, он пока не решил, но то, что снимки получатся хорошими - в этом он не сомневался. Фотомодель была великолепна!

“Может быть, эти фото я оставлю себе на память, - раздумывал он. - А может быть, подарю их ее супругу. Тоже на память. Посмотрим!”

Самое забавное произошло утром. При прощании они внимательно посмотрели друг на друга и подумали об одном и том же. У дураков мысли сходятся.

- Вот ведь дурочка! - подумал Парсонс. - Ей предоставлялся такой шанс!

- Вот ведь дурачок! - подумала Анжела. - Ему предоставлялся такой шанс!

Комментарии? Да дураки они оба! Журавль и цапля. Как в русской народной сказке. Но наша сказка еще не закончилась...

udaff.com