зачем? Ты вел себя, как последний идиот. Хотела было сказать, да потом передумала. А потом уже было не до этого.

Исаак сильно сомневался, что “тогда все и произошло”. Произошло, но, может быть, не тогда. Дело в том, что фотосеанс с участием Анжелы, который организовал Исаак в своей палате накануне выписки из дурдома, закончился вовсе не так безобидно, как это было описано в нашем романе. Вернее – безобидно, но все-таки немножко не так.

“Это ты была, как бревно”, - подумал Исаак. Но в чем сомневаться не приходилось, так это в том, что это был его сын. Его и ничей другой. Слишком он был на него похож. На Парсонса, стало быть.

- Исаак! - Анжела вывела Парсонса из задумчивого состояния. - Если ты такой умный и проницательный, скажи мне, что будет дальше?

- О! Дальше начнутся чудеса! - сказал Парсонс, взял за руки Анжелу и мальчика и повел их прочь с пустыря, - Надо поторопиться, мои милые. Меня лошадка ждет некормленая.

- А лошадка настоящая? - спросил мальчик.

- Лошадка? Лошадка волшебная!

А как такой конец? Волшебный конец волшебной сказки!

А что? Все остались живы, вроде бы даже счастливы.

Нет уж! Слишком много волшебства! Надо что-нибудь более приземленное. Например, вот так:

... Парсонс увидел длинную черную тень.

Он резко обернулся и застыл в оцепенении, не в силах произнести ни звука. Такого он увидеть никак не ожидал!

Перед ним стояла Клара! Страшная. Голая. Противная. Ну, не совсем уж голая. Кое-какая одежда на ней все-таки присутствовала.

Всю ее одежду составляли трусы нелепого цвета. Мужские трусы. И, судя по всему, с колышком, так на лбу у Клары красовался тот самый орган, только не конский, а лошадиный!

Остро запахло лошадиным потом.

“Боже! - подумал Исаак. - Где она раздобыла мои трусы?”

Клара с ненавистью смотрела на Исаака. Она тяжело и хрипло дышала, держа в руке остро заточенный огромный топор.

Ни слова не говоря Клара стала медленно подходить к Исааку, вращая над головой своим дурацким топором.

“Вот такие чудеса! - про себя сказал Исаак. - Этого еще не хватало!”

То, что Клара была без ума, это сразу бросалось в глаза. Но что сейчас с ней делать? Не драться же! Это было бы нелепо.

Для начала надо ее обезоружить, связать, а там видно будет!

Исаак ловким движением выбил из рук Клары топор, но на этом все и закончилось. Клара коленом изо всех сил двинула Исааку между ног.

Это было неожиданно.

Исаак охнул и стал медленно оседать, а Клара в это время вцепилась ему в горло и повалила на землю. У бедного Исааки не было сил активно сопротивляться, ему не хватало воздуха и невыносимо болело внизу живота. А Клара уселась на него верхом и недвусмысленно хотела его удушить.

Парсонс делал вялые попытки сбросить с себя безумную Клару и освободить горло. Но тщетно! Она так вцепилась, что не отодрать.

Вдруг все изменилось. Тело Клары как-то дернулось и сразу обмякло. Изо рта у нее теплой волной хлынула темная кровь, заливая лицо Исаака.

Исаак напрягся и скинул с себя Клару. Та бесформенно рухнула на землю рядом с ним и так и осталась лежать.

Парсонс приподнял голову и увидел Анжелу.

Та, вся дрожа, стояла в утренних лучах восходящего солнца и сжимала в руках топор Клары.

Топор был весь в крови.

- Слава Богу! - сказала Анжела. - Я боялась, что не успею…

Не хочется дальше продолжать. Такое доброе начало и вдруг такой чудовищный конец. Кругом кровища, ужас! К тому же Анжела с Исааком разрубили тело Клары на мелкие кусочки и скормили собакам. Точнее – Анжелиной собаке. А голову закопали в той же ямке, что и трусики с колышком.

А что было дальше?

Что может быть дальше?

Следствие. Суд. Тюрьма. Разлука. Недоедание. Недосыпание. Авитоминоз. Редкие встречи. Редкие письма. Нарушение нервной деятельности и прочая галиматья.

Оно нам это надо?

Нет, ребята! На самом деле... На самом деле было по-другому...

...Исаак увидел длинную черную тень.

Он как бы нехотя обернулся. И что же он увидел дальше?

Ну, то что он увидел Анжелу, это понятно. Иначе и быть не могло. Это предусмотрено законом жанра.

Но она была не одна, точнее, не совсем одна.

Она сидела верхом на ослике. На осле, стало быть. Симпатичный такой ослик с большими мохнатыми ушами и аккуратно подстриженной челкой.

И Анжела, и ослик внимательно смотрели на Исаака.

“Надо бы удивиться, да что-то не хочется”, - подумал Исаак и не удивился. Раз не хочется, чего удивляться-то? А надо бы.

Спустя четыре года встретить Анжелу в четыре часа утра на окраине города верхом на осле - это, надо признаться, событие не совсем ординарное.

- Привет, Исаак! - весело прощебетала Анжела.

- Привет, - ответил Исаак.

- А чего это ты здесь ковыряешься в грязи в такое чудесное утро?

Исаак хотел было ответить, сказать правду, да передумал. Все равно не поверит. Кто же поверит, что Исаак, в здравом уме, пытается здесь вырастить чудо-дерево? Никто. А тем более Анжела. Поэтому он вообще не стал ничего отвечать и вместо этого спросил:

- Где ты этого ишака откопала?

- Это не ишак, - спокойно сказала Анжела, - а осел. Настоящий осел! И не простой осел...

- Золотой? - машинально спросил Исаак.

- Нет, не золотой. “Не простой” не в том смысле. Этот осел - мой муж.

“Вот так чудеса, - подумал Исаак. - Страна Дураков, ей Богу! Много я чудес повидал, но такое... Я сотни раз слышал слова “мой муж - осел”, но чтобы наоборот - “осел - мой муж”, это впервые! Забавная девушка! Опять меня удивила!”

Исаак с интересом посмотрел на осла, вернее, на ... О, господи! На кого? В общем, на того, на ком сидела Анжела, свесив ножки.

- А - а - а, - понимающе протянул Парсонс. Значит, теперь твой муж - осел? Насколько я помню, раньше у тебя был другой осел... Тьфу, блин! Другой муж. Вроде, человек. Вася какой-то.

- Ну, мой друг, все меняется. Помнишь, ты когда-то сам мне говорил, что чудеса возможны? Я тебе не верила. А сейчас верю. И никакой это не другой муж, а тот же самый. Вася. Просто у него сейчас несколько иной вид. Кстати, такой он мне больше нравится.

Парсонс незаметно ущипнул себя. Пора просыпаться! Но нет! Никакой это не сон. Перед ним была живая Анжела на живом осле.

- Ага, понятно, - снова понимающе кивнул Исаак. - Ну и как?

- Что “как”?

- Ну, вообще.

- Вообще все прекрасно! Я счастлива. Представляешь? Мне сейчас так спокойно... Даже не знаю, как и сказать правильно. Такая умиротворенность в душе, такая гармония, такое... Ну, ты понимаешь?

- Понимаю...

- Нет. До конца ты этого не можешь понять!

- Да где уж мне!

- Подожди, не злись. Знаешь... Счастье, ведь оно не всегда такое, каким его многие себе представляют. Так много суеты крутом... Понимаешь?

- Ага, - вздохнул Исаак, а про себя добавил: - Счастье - это когда рядом осел. Бедная девочка... Ее страсть к лошадям все-таки получила свое завершение. Видимо, конь не получился, но зато осел... А почему, собственно, бедная? У всех разное представление о счастье. Она свое