- О, я этих историй никогда не слушаю! Я их спрашиваю: ели Вы перед этим? Потому что это важно для лечения.
П. Мериме “Арсена Гийо”

Через полгода состоялся суд.

Судили, естественно, Исаака. Он обвинялся в многочисленных преступлениях, а именно:

- в организации антисоветского путча в универмаге “Пассаж”.

- в хищении госимущества в особо крупных размерах.

- в публичных развратных действиях.

- в даче заведомо ложных показаний.

- в убийстве с особой жестокостью собственной супруги.

- в организации покушения на представителя власти (ударил же он Мохнаткина по яйцам!).

За антисоветчину ему грозила высшая мера наказания. Но его адвокат каким-то невероятным образом умудрился доказать, что Исаак к этому моменту, то есть, к моменту совершения преступления, уже был в невменяемом состоянии, и наказание заменили на более мягкое - 15 лет исправительных работ в колонии строгого режима.

Что касается убийства супруги, то это дело вообще было темное и до конца неясное.

Как мы уже знаем их предыдущей книги, пути Исаака и его жены Софьи однажды разошлись: Исаака увезли на машине “Скорой помощи” в сумасшедший дом, а его жену - в морг.

Ну так вот.

Факт привоза тела Софьи в морг был зафиксирован соответствующим актом с соответствующими печатями и подписями ответственных лиц. А в морге бедняжка Софья вдруг пришла в себя и ожила.

Ну, бывает такое.

Какой-то студент-практикант заметил, что тело «ожило», сообщил об этом дежурному, и Софью отвезли в реанимацию. Что в общем-то естественно. Но вот уже этот факт никакими документами подтвержден не был. Отвезли и отвезли. Без всяких документов.

Социализм, блядь!

В реанимационном отделении Софья через неделю пришла в себя окончательно, встала на ноги, самовольно покинула больницу, пришла домой, а через месяц улетела в Париж с новым мужем и с новой фамилией.

Исчезновения Софьи из больницы, а затем и из страны никто и не заметил.

От расстрела по обвинению в убийстве Исаака спасло лишь то, что труп “убитой” так нигде и не нашли. То есть убийство как бы есть, а трупа как бы нет.

В общем, судили его, судили, заебались, короче. Плюнули на это дело и для порядка влепили 15 лет лагерей. Не оправдывать же убийцу!

С хищением в особо крупных размерах было все понятно. У Исаака не было никакого документа, подтверждающего факт приобретения бриллиантовой короны, а сука-ювелир ее изготовивший к моменту суда укатил в Израиль.

Навсегда.

Выходит, что Исаак ее украл. Типа спиздил.

Кража в особо крупных размерах - смертная казнь.

Но так как никаких заявлений от граждан и государственных организаций о пропаже короны за последнее время не поступало, то вместо расстрела Исааку дали 15 лет. Не на свободу же его отпускать, подонка!

Такое простить невозможно.

Это было бы нелепо.

Что это за куражи - разгуливать с короной по улице?! Наши люди с коронами по улицам не шляются!

В обвинении в даче заведомо ложных показаний Исаак был сам виноват. Он ужасно несерьезно воспринимал все происходящее с ним. Следственный процесс развлекал его до невозможности.

Ну, как можно бороться с Системой? Только с помощью чувства юмора. Если уж забрали, то просто так не выпустят. Что-нибудь уж точно придумают, чтобы не выпустить.

“А, хуйня! - думал Исаак по этому поводу, - Сам виноват! Надо было этого ебаного ефрейтора замочить на хуй, и не было бы сейчас этой канители. Пожалел козла, блин. Какой же я добрый человек! За доброту свою и страдаю. Ну, влип! Но с другой стороны - все хуйня кроме пчел. Нет, мочить ефрейтора не стоило, грех все-таки, а вот покалечить как следует, это да, это не помешало бы.”

Процесс расследования преступлений Парсонса сам Парсонс превратил в нескончаемое шоу.

Show Must Go On! - как поется в известной песенке.

В изоляторе временного содержания, куда он был помещен на время следствия, развлечений было маловато. Вот он и развлекался как мог. Косил под дурака, прикидывался глухонемым, грузил следователя разной туфтой, короче - путал следствие.

Например, задают ему такой вопрос: “Когда и при каких обстоятельствах Вы познакомились со своей женой?”, а Исааку-то весело! При чем здесь это? Вот он и мелет всякую чушь, типа: “Со своей будущей женой я познакомился на острове Мадагаскар во время служебной командировки.”

Естественно, в результате долгой и нудной проверки этого факта выяснилось, что Исаак никогда не был на Мадагаскаре. А Парсонс делал круглые глаза и удивленно спрашивал:

- А разве я такое говорил? Да? Ну, значит, бес попутал. Извините, дяденька, я такой рассеянный.

Или, например, на вопрос о побудительных причинах организовать антисоветский митинг возле универмага «Пассаж» Парсонс отвечал, что приказ на эту акцию он лично получил от шефа ЦРУ США.

К счастью для Исаака этот факт тоже не подтвердился.

Цирк, короче.

Адвокат Исаака неоднократно ему говорил::

- Исаак Антипович, по краю ходите! Прекратите эти Ваши мальчишеские выходки! Вы ведь состоятельный человек, Исаак Антипович. Найдите способ передать им через меня ну хотя бы пятьдесят тысяч долларов. Завтра же Вас отсюда выпустят с цветами и оркестром!

Адвокат, конечно, был прав, и в глубине души Исаак с ним соглашался. Но какого черта он свои кровные денежки будет дарить каким-то козлам!?

Жалко же!

К тому же весь этот процесс его несказанно забавлял. Где еще в нашей распрекрасной стране можно так хохотать? Клоунада - это цирковая самодеятельность, а уголовно-политический процесс - вот это шоу!

Нетрудно догадаться, что Исаак в конце концов дозабавлялся. Доприкалывался, блядь!

Ко всем имеющимся уже обвинениям ему добавили еще одно - дача заведомо ложных показаний.

Жаль, что эта статья неподрасcтрельная, а только до трех лет. Парсонс, разумеется, получил по ней пятнашку усиленного режима. Что и неудивительно.

На суде Парсонс вел себя еще более безобразно.

Судья и народные заседатели единодушно решили, что такого мерзавца как Исаак, мало расстрелять. Его надо четвертовать или сварить живьем в кипящей смоле. Но в силу невозможности исполнения такого приговора в нашей стране, ему от души впаяли пятнадцать лет лишения свободы.

Исаак от всего этого так развеселился, что сделал страшную рожу и прямо в зале суда громогласно заявил:

- А тебя, судья, тварь поганая, я первого прибью когда выйду!

Пошутил.

Он ведь шутник!

Судья, бездетная пожилая женщина, после такой шутки мгновенно пожалела о том, что вынесла такой мягкий приговор. Надо было все-таки его расстрелять. Ну, ничего. Впереди еще было разбирательство дела по обвинению Парсонса в развратных действиях по отношению к несовершеннолетней. Здесь-то ему от вышки не отвертеться!

Это обвинение вызвало смех не только у Парсонса.

Его адвокат, мужчина с юмором, во время судебного процесса тоже еле сдерживался.

И прокурор, мужчина без чувства юмора вообще, нет-нет да и заржет как ненормальный, слушая показания свидетелей и самого Парсонса.

А о журналистах