ухаживать за собой, сочинять в ее честь музыку (Стасик имел к этому склонность), позволяла изредка украдкой целовать ее в шейку, позволяла и другие невинные вольности. Что, впрочем, не мешало этой девочке целоваться с другими мальчиками и позволять им те же самые вольности, пока Стасика не было рядом.

А Стасик! Стасик был счастлив!

Он сгорал от любви, закрывал глаза на некоторые шалости девочки и мечтал о том времени, когда его возлюбленной исполнится 18 лет и они смогут пожениться.

И так продолжалось довольно долго. До тех пор, пока девочка не закончила среднюю школу. А по окончании школы она заявила своему воздыхателю:

- Друг мой! Ты, конечно, паренек неплохой, но извини - я жду принца на белом коне и, кроме того, хочу получить высшее техническое образование. Поэтому прости меня и пойми. Я уезжаю в Ленинград.

Всплакнула немножко девочка и уехала.

А Стасик остался.

Но ненадолго. Через некоторое время он понял, что не в силах вытерпеть разлуки с любимой, собрал свои вещички и отправился вслед за своей девочкой. Нашел ее в Ленинграде, и все началось сначала.

Девочка училась в каком-то техническом ВУЗе, а Стасик поступил в какое-то музыкальное училище. И опять - свидания, вздохи, волнующие взгляды, бесконечные поцелуи и т.д. И, опять же, эти романтические чувства вовсе не были преградой для девочки, чтобы встречаться и целоваться до боли в губах с другими молодыми интересными мужчинами.

А хули?

Стасик знал об этом, безумно ревновал, но терпел. Эта девочка была для него почти богиня, и ему даже в голову не приходило в чем-то ограничивать ее свободу или, не дай Бог, укорять ее в чем-либо.

Такой, блядь, романтизм продолжался до тех пор, пока его любимая не вышла замуж.

Разумеется, не за Стасика.

Но даже и после этого неприятного события они продолжали встречаться, и иногда целоваться. Типа, остались друзьями. Такими хорошими друзьями, что девочка могла запросто остаться у Стасика ночевать.

Но Стасик-то не хотел быть просто другом!

Он жестоко страдал, мучился, не мог найти себе места от сознания безвозвратной потери и, в конце концов, ушел в Валаамский монастырь, где серьезно занялся музыкой, медитацией, укрощением гордыни и самосовершенствованием.

Короче, довела человека любовь. Трудно поверить, что такое возможно в наше время. Однако, это так.

Неизвестно, какие чувства одолевали Стасика в монастыре и каким образом он постигал тайны совершенства, укрощая свою гордыню, но довелось ему однажды отправиться за какой-то надобностью в Соловецкий монастырь.

Этот монастырь, как известно, находится на островах. И вот однажды, пытаясь одолеть следующую стадию совершенства, он отправился в море ловить рыбу.

А дело было зимой. Неожиданно поднялся шторм и несчастного влюбленного монаха на льдине унесло в открытое море.

Вот так вот.

Оторвало ветром льдину и унесло на хуй, сначала в Белое море, потом в Баренцево.

Видимо, в своих медитациях он достиг некоторых успехов, так как за две недели скитания на льдине он не замерз, не умер и не сошел с ума. Через две недели мытарств и медитаций его льдину прибило к берегам Северной Земли.

Метеорологи, зимовавшие на островах Северной Земли, буквально охуели, когда увидели живого Стасика и услышали его рассказ. Они его подобрали, обогрели, а потом с оказией отправили на материк.

На материке, Бог знает каким способом, он раздобыл анашу, и вот уже второй месяц он непрерывно курит эту дрянь непонятно с какой целью.

Может быть, этот дурман на время позволял ему забыть свою принцессу, чтобы не так сильно болело сердце, а, может быть, наоборот - позволял видеть милый образ еще в более ярких красках, и он получал от этого мазохистское наслаждение. Стасик это и сам не мог толком объяснить. Курю, мол, и все.

Добравшись на перекладных до Воркуты, Стасик у какого-то чудака-коллекционера обменял свой монашеский наряд на цивильную одежду и сел в поезд “Воркута-Москва”. А добрый проводник привел его в это вот купе.

Вот и все.

Вот и вся история.

Стасик замолчал и снова вопросительно посмотрел на Исаака. Исаак молчал. Василий тоже.

Парсонс под впечатлением этой душещипательной истории чуть не расплакался от умиления и жалости. Причем жалко ему было не только Стаса и его девушку, но и себя, Василия, проводника Петьку и проводницу Настю.

Искренность монашка не вызывала никаких сомнений: во-первых, Стасик был честным парнем, а, во-вторых, уж очень он хотел покурить анаши.

- Друг мой, - сказал Исаак проникновенным голосом, - друг мой любезный. Прости меня. Прости меня, придурка противного, за помыслы мои гнусные, за желания мои нечестивые. Я ведь хотел посмеяться над тобой. Поглумиться. Скучно в поезде-то! А тут ты такой сладкий ….Однако грешно смеяться-то. Несмешная твоя история получилась. Прямо скажем, печальная история. Печальная и ужасная. Вася во время речи Парсонса смотрел на него с нескрываемым удивлением, открыв рот. Он не понимал, придуривается Исаак или говорит серьезно. От этого он и не знал, как себя вести, как реагировать. Наконец, он тоже решил сказать свое слово:

- А я тоже могу историю похожую рассказать! Моя супруга тоже из провинции приехала, тоже в техническом ВУЗе училась, тоже с каким-то музыкантом путалась. Жаль, не встречал я того музыканта, а то бы я ему!

- Да сиди уж ты! “Я ему!” - передразнил Васю Исаак. - Тебя твоя жена-бедняжка дома ждет, скучает, а ты здесь с проводницами ебешься. Сиди уж, муж объелся груш! Ты бы, например, смог из-за любимой в монастырь уйти?

- Я-то? Нет. Даже и не подумал бы. Что я, больной? А вот Вы - смогли бы?

- Я бы смог, - ответил Парсонс, не раздумывая. - Недели на две, не больше. Бабы, конечно, жизнь портят иногда, но не заточать же себя в монастыре! А самосовершенствоваться можно и на воле. Верно, Стас?

Стас равнодушно пожал плечами. Ему было уже все равно.

- Так, выходит, что ты бегал за своей царевной пять лет? - спросил Вася у Стасика.

- Восемь. Два в школе и шесть в институте.

- Ну и что?

- Что? - не понял Стасик.

- Ну... чем вы все это время занимались?

- Да так... разговаривали, общались, иногда целовались.

- И все? - Василий в этом вопросе был настойчив.

- Ну... Иногда она оставалась у меня на ночь. Мы даже спали вместе.

- Что значит “спали вместе”? Мы здесь тоже спим вместе.

- А то и значит, что спали, и все.

- Только спали? И не ебались?

- Нет...

- Ну, ты даешь! А почему?

- Она этого не хотела. Поэтому мы просто спали и не трахались.

- Сильно спать хотелось? – лениво поинтересовался Исаак.

- Да не-е-е-ет… Я же сказал – она этого не хотела

- Спать хотела, а трахаться – нет?

- Угу, - промычал Стасик нехотя.

- Стерва. – коротко констатировал Вася.

- Она не стерва, - слабо запротестовал Стасик.. - Просто она не хотела этого, а я не мог себе позволить на этом настаивать.

- Ну, тогда ты правильно сделал свой выбор. В монастыре тебе самое место! - в сердцах произнес Вася и сердито