они всей толпой сгорают от страсти.

В такие минуты Исаака всего распирало от гордости за свою кошечку и от сознания того, что это его кошка. Не чья-нибудь, а именно его, Парсонса.

Это его кошка самая умная и красивая, самая загадочная и соблазнительная, это по его кошке сохнут все окрестные коты, забывая при этом все на свете, это его девочку ненавидят все другие кошки, ненавидят и завидуют ей.

Это было отрадно сознавать. Это было в кайф.

В такие минуты Парсонс был счастлив. Он был в восторге. Он любовался Ниночкой и благодарил Бога за то, что он послал ему такое чудо. Но где он уже видел эти умные серые глаза? Эти густые ресницы? Эту милую улыбку? Этот упрямый носик?

Может быть, в прошлой жизни?

Мысль "Почему я не кот?" стала приходить в голову Исаака все чаще и чаще. Действительно, почему Бог послал ему кошку, любимую кошку, самого при этом оставив человеком? Почему опять какие-то трудности? Исаак старался об этом не думать, но куда можно убежать от собственных мыслей?

Теперь, когда Исаак и Нина ложились спать, он больше не рассказывал ей сказок. Он разговаривал с ней как со взрослой женщиной, обсуждая подробности ушедшего дня. А перед самым сном он нежно обнимал ее и шептал ей на ушко милые непристойности, которые был мастер выдумывать.

Нина слушала его, грустно вздыхала, и в ее вздохе можно было уловить ту же самую мысль: "Отчего же ты не кот, мой друг?"

"Видимо, так Богу угодно, - мысленно отвечал ей Исаак, и уже засыпая, он получал из глубины сознания продолжение этой мысли, - когда Богу угодно сделать одно существо кошкой, а другое человеком, это понятно. Немножко дико, но в принципе понятно. Таким образом он посылает испытание. Когда Богу угодно сделать одного журавлем, а другого цаплей - это тоже понятно. У Бога тоже есть чувство юмора. Но когда Бог двоих делает людьми, мужчиной и женщиной, и при этом ставит между ними какие-то препятствия - вот это уже непонятно. Издевается он, что ли? Если это так, то это плохой Бог, злой, противный... Не для того люди славят Бога, чтобы он их испытывал, а для того, чтобы помогал. А если от него нет никакой помощи, то на хуй он вообще нужен?"

Последнее время Исаак довольно часто думал о Боге, иногда и в церковь ходил. Но сколько бы он ни думал, думы эти были невеселые и не в пользу самого Бога. Что это за Бог такой, который не сумел спасти собственного сына - Иисуса? Спасение через смерть - глупо; спасение через страдания - нелепо.

Парсонс пришел к выводу, что исповедывание любой религии - это удел неудачников и дураков. И дураки, и неудачники верят в Бога, оправдывая какой-то там верой свои неудачи и собственную глупость. Типа, Бог отвернулся от меня, не посылает мне удачу в делах, потому что я грешен и забыл про Бога. А на самом деле ты просто дурак и по этой причине у тебя ничего не получается, а Бог здесь ни при чем.

Исаак верил в Бога как в Высший Космический Разум, который определяет на Земле жизненный путь живых существ еще задолго до их рождения. Если тебе суждено быть деревом, то ты родишься деревом, если тебе суждено стать королем, то ты им станешь.

Когда человек появился на свет, то он уже не в силах ничего изменить в своей Судьбе, сколько бы он ни ходил по церквям. Бог определяет только время и место рождения, а дальше - ты уж сам как-нибудь крутись, на Бога надейся, а сам не плошай! В любом случае следует помнить изумительную по своей мудрости народную поговорку: "Кому суждено быть повешенным, тот не утонет".

В справедливости этой поговорки Исаак неоднократно убеждался на собственной шкуре. В какие только переделки он не попадал! В какие только истории не влипал!

По всем законам логики он давно уже должен быть раз пятнадцать трупом. А он живой и веселый. И Бог его бережет вовсе не потому, что он такой хороший человек и истинный верующий.

Как раз нет!

Просто Бог однажды раз и навсегда определил его жизненный путь, вот он по нему и шагает.

Суждено было на этом жизненном пути попасть в приключения, вот он в них и попал, и еще не раз попадет. Суждено ему встретить разных людей, вот он их и встретил. Суждено ему быть живым, вот его Бог и бережет, - это не просто слова.

Далеко не всем людям суждено знать свой путь. А Исаак его знал. Оттого и его оптимизм, и его фанатичная вера в лучшее. Он всегда знал, что все будет хорошо, ему было всегда непонятно, почему некоторые люди этого не осознают и пытаются сопротивляться неизбежности. От этого бывает только хуже. Исаак не раз был тому свидетелем. Поэтому, когда попадаешь в очередной жизненный тупик, то главное - это не делать резких движений, а спокойно оценить обстановку, и при ближайшем рассмотрении выяснится, что никакой это не тупик.

Тупиков в принципе не бывает.

Тупики существуют только в больном воображении идиотов и законченных пессимистов. Пессимизм - это производная от идиотизма. Отсюда и все проблемы.

Когда Исаак вспоминал о том, что хорошо бы быть идиотом, ему становилось невыносимо смешно и неловко. Неловко за свою слабость. Что, собственно, произошло? С подружкой поругался? Да он и не ругался. Это ей пришла в голову фантазия распрощаться с Парсонсом. Ну ничего, пусть девушка немножко пофантазирует. С глаз долой - из сердца вон? Ну-ну...

Нет, все-таки Бог есть, и он его бережет. Он сберег его от безумия, от смерти, от отчаяния, он несколько раз посылал к нему своих курьеров успокоить его, придать сил. Вот и кошечка эта появилась в его жизни не просто так. Высший Разум знал, что нужно было Парсонсу в трудную минуту, и послал ему Нину, а остальное - пусть уж он как-нибудь сам.

Иначе было бы слишком просто......


Однажды Исаак проснулся с ощущением невыносимой легкости во всем теле. Рядом сопела Нина. В смысле, кошка по имени Нина, она еще спала.

"Странно, - подумал Парсонс. - Странно, что сегодня я проснулся раньше кошки. Что это может означать?"

А это ничего особенного и не означало. Просто проснулся раньше, и все.

Исаак сконцентрировал свои мысли и внимание (впервые после возвращения с Севера) и прислушался к своему внутреннему голосу.

- Изменилось что-нибудь? - спросил сам себя Исаак и через несколько минут сам себе же и ответил:

- Ничего не изменилось. Меня зовут Исаак, я нахожусь у себя дома, на моей подушке спит моя любимая кошечка... Ничего не изменилось.

Нет! Нет!!!

Кое-что все-таки изменилось!

Парсонс почувствовал, что ему хочется что-то делать! Пока неизвестно что, но хочется.

Для начала он сделал двойное сальто назад прогнувшись.

У него получилось.

Уау!

Так... Что бы еще сделать хорошее? Похитить, что ли, одну знакомую красивую женщину? Средь бела дня? На лихом коне? Из-под носа у мужа?

А, блин! Коня-то нет! Да и хрен с ним, с конем! Можно и пешком. Исаак внимательно прислушался к внутреннему голосу:

- Подожди, мой друг, не спеши, - ответил внутренний голос. - Не надо пока никого похищать, не надо насилия.

"И то верно", - легко согласился Парсонс и громко, в голос, рассмеялся.

Проснулась