Решил я завязать со своим падонским прошлым и начать новую светлую жизнь. Вернее, не я решил, а за меня всё решилось. Приятель мой Толик устроил меня на крутую работу. Зарплата невъебенная, карьерный рост, там, и прочая модная хуета. У меня, в общем-то, образование есть и опыт работы. Я же не всегда падонком был. Работа пиздец какая интересная. В офисе надо сидеть и мыслить креативно. Уж этого говна у меня выше крыши. А главное, я почти начальник над разным гламурным сбродом.

Короче, жизнь моя поменялась. Хуй у меня стали сосать совсем другие телки. Ухоженные такие, с ногтями. Машина у меня теперь кредитная, таджикский ремонт в халупе моей в Чертаново чурки смастерили. Хуево, правда, но дорого. Толик говорит, главное, чтоб дорого было. Толику я верю, мы с ним старые кореша.

Вот он мне и говорит, надо, мол, в тусовках корпоративных участвовать. Не отбиваться от коллектива. Тут и случай подвернулся, приватная вечеринка на дому у главного перца из нашей компании. Вернее, перчихи. Чем не оказия, говорит Толик. На приватной вечеринке можно так лизнуть, что на следующее утро проснешься топом или финдиректором. Я представил перчиху, стерва такая, здоровая, как черт. Я, говорю, за топа отлизывать не собираюсь. Меня и так всё устраивает. Напялил я свой новый Армани, надушился какой-то вонючей хуйней и попиздил на гулянку.

Захожу, вся шайка уже в сборе, и еще хуева туча неизвестных мне перцев и томных блядей. Все ходят, разговаривают, на меня ноль внимания. Не произвели мы с Армани должного эффекта, да и хуй с ним, думаю. Толик сильно хотел стать топом, поэтому почти сразу и с места в карьер бросился «отлизывать». Мне скучно одному стало, а придумать ничего не могу. Нажраться можно было бы, тем более что бухла не меряно кругом. Но одному бухать не почетно, и я решил осмотреть дом. Хуле, три этажа. Время убью и домой поеду. Ломанулся я сразу на второй этаж, чтоб гости не мешали. В первой же спальне обнаружил такой интересный предмет гардероба, что слегка прихуел. Прямо на кровати лежат трусы такие черные, а к ним хер приделан. Я, в общем-то, человек не темный и признаю желание некоторых женщин иметь дома электрический хуй, так, на всякий случай. Но, увидев этот стремный девайс, испугался за Толика. Если процесс отлизывания переместится в спальню, то у Толика есть шанс проснуться завтра утром не топом, а пидаром.

Тут мне срать приспичило, как на грех. Рядом со спальней, как и положено, сортир. Я пиджачок снял, чтоб не провонятся. Сижу, гажу в мраморное ведро. Кругом чистота, всё блестит, аж противно. А внутри меня падонок постепенно просыпается. Не перестроился я еще окончательно. Я погадил, пальцем жопу промокнул и на стенке кафельной написал «хуй пезда». И тут я такую радость почувствовал, что мне выпить срочно захотелось. Я жопу в автопоилке напольной прополоскал, руки от говна об махровое полотенце вытер и вниз дунул, за бухлом. Ну и с места грамм пятьсот засадил, по старой памяти. Хорошо мне. Посматриваю уже на блядей томных. Стал подкатывать к ним, а они шарахаются, и морды так корчат. Брезгуют, в общем. Да и хуй с ними. Смотрю, Толян один стоит. Я к нему, как, спрашиваю, дела, лизнул перчинке уже или нет? Нет, говорит, она наверх пошла. Поссать, наверное. А ты чего без пиджака? – спрашивает Толик. Вот я лошара, бля, думаю. Пиджачок-то мой в сортире висит, на крючочке хромированном.

***

Пиджачок я выручить не успел. Вижу, по ступенькам спускается перчиха, а в руках у нее вещички мои. В одной руке лапсердак, а в другой паспорт и права, которые во внутреннем кармане были. А там, наверху, на стенке и на полотенце, сами знаете что.

– Кто таков Иван Петров? – спрашивает грозно так.

– Есть такой, – отвечаю я, и смело выхожу вперед. – А в чем дело?

Она медленно так спускается по ступенькам, паузу держит, сука. На предпоследней ступеньке остановилась и говорит:

– Вы свинья и подонок. Я давно подозревала в вас задатки быдла.

Все сборище притихло и ждет развязки. Оливками давятся и жевать не смеют. Внимают, блядские отродья, голосу перчинки. А она швырнула в меня вещдоки и говорит:

– Пошел вон!

Ладно бы сказала, пошел на хуй, козел. Или уебывай в пизду, например. Мне бы не так обидно было. А вот это «Пошел вон» меня зацепило почему-то. Ну, сука, думаю. Я, конечно, пойду вон, но и тебе пристрою перед уходом, падла. Меня развезло, похую уже все. Ну, я и выдал. Пойло, говорю, у тебя хуевое, жратва, вообще, говно полное. Экономишь, сука, на сотрудниках, а сама в мраморный унитаз срешь. И жопа у тебя, говорю, не комильфо ни хуя…

Плюнул я смачно на паркет (хорошо получилось, с соплей), растер и к двери пошел. На выходе разворачиваюсь и, поискав глазами приятеля, громко так говорю:

– Толик, не вздумай к ней в спальню подниматься! У нее там трусы специальные есть. С пластмассовым хуем. Она тебе этим хуем будет сегодня ночью обязанности топ-менеджера через жопу прописывать!

Туса переглядывается, перчиха стоит красная, как рак, а Толик вообще с обоями слился. Хули, говорю, зенками хлопаете, мудачье гламурное? Пошли вы все на хуй!!! И дверью хлопнул так, что, наверное, у перчихи в хате штукатурка осыпалась.

Только на хуй не они пошли, а я. Поперли меня с работы. А за что, спрашивается? За креативность мою. Вот за что. Теперь я могу в общественных сортирах говном писать на стенах сколько душе угодно, да только не вставляет, бля. Не гламурно ни хуя...

аффтар: VPR
padonki.org